Друг. Любовник. Муж. 2 часть - Александра Сергеевна Седова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кира, пора.-доносится голос Миши, ассистента фотографа.
Встаю машинально, не заметила что Валюша ещё волосами занимается. Слышу её гневные ругательства а слов разобрать не могу. Как в омут падаю. Ещё немного и сознание потеряю. Перед глазами темно, в ушах только стук собственно сердца и звенящая пустота. На автомате ногами передвигаю, в помещение для съёмок направляюсь, встаю у белой стены, в объектив камеры смотрю. Парень со мной рядом становится, по команде Саши за плечи обнимает, демонстрирует на своём лице напускную уверенность. Передаёт своим внешним видом счастье от проживания в данном жилом комплексе, чтобы потенциальные покупатели смотрели, и такими же счастливыми хотели стать.
– Кира…– сквозь туманную пустоту голос Сани доносится. Звучит взволнованно и строго. Несёт в себе беспокойство. А мне так пофиг. На него, на съёмку, на всё что будет дальше.– Кира! Соберись!-говорит громче.
Пытаюсь улыбаться, а в горле искома стоит. Не получается. Впервые такое. Что я собраться не могу. Не получается по щелчку пальцев всё забыть и стать той, кем хочет видеть фотограф. Улыбаюсь натянуто, а из глаз слёзы катятся. Реву и остановиться не могу. Тело не держит. На колени опускаюсь. Партнёр по съёмке меня отпускает, отходит немного, смотрит озадаченно. Я руками лицо закрываю и задыхаюсь, реву у всех на глазах.
Саня волнуется. Понимает что что-то серьёзное произошло. Впервые видит меня в таком состоянии. От камеры отходит, подбегает, на ноги поднимает, в лицо заглядывает.
– Кира, ты же профессионал!-говорит громко, чтобы дошло.– Соберись!
Отталкиваю его в сторону, к выходу несусь. Какая съемка, когда моя жизнь рушится? Когда у меня забирают кислород. Проношусь мимо людей в студии, из гримерной свою сумку хватаю, на улицу вылетаю, прямо в брючном костюме, который специально для съемки приготовили. Нет времени чтобы в своё переодеться. Телефон из сумки достаю, номер Дана набираю. Сама не знаю что хочу сказать и что сделать. Что угодно, только бы он вернулся. А он трубку не берет. Длинные гудки ядовитой болью отзываются. Набираю ещё раз, замечаю серую машину неподалёку, иду к ней, без разрешения на заднее сиденье сажусь.
– Да.-отвечает Дан. Слышу голос его, до боли родной и любимый, выдыхаю нервно в трубку, реву.– Ты плачешь?-спрашивает.
– Нет.-отвечаю, и голос дрожит. – Скажи где ты, я приеду.-говорю, сквозь слезы. Стараюсь внятно слова проговаривать, но из-за душащих слез не получается. Всхлипываю.
– В парке.-отвечает.– На нашей поляне.
Слышу что его голос дрогнул. Понимаю что и ему не всё равно. Какие же мы идиоты! Придурки! Хлопаю по плечу мужика что за рулём, кричу ему чтобы в парк ехал. Телефон в сумку убираю, слезы по лицу размазываю, вместе с дорогой косметикой.
Бегу от парковки через весь парк, несусь сломя голову, лица прохожих мимо проносятся. Шарахаются от меня в стороны, как от прокаженной. Врезающиеся потоки воздуха лицо обдувают, слезы на щеках высыхают. На тропинке несколько раз споткнулась, чуть носом землю не пропахала. В голове ни одной мысли, зачем бегу, что говорить ему буду, чего вообще хочу добиться. В груди огнём горит желание к нему прижаться, вперёд подгоняет, уверенности придаёт. Вылетаю на поляну, за столом что парни когда-то сами установили, чтобы можно было там собираться, Дан сидит. Перед ним бутылка водки и открытая коробка с нетронутой пиццей. Даже стаканов нет, пьёт прямо из горла, развод отмечает. Покрасневшие глаза поднимает, меня видит, вздыхает нервно. Подбегаю к нему, в объятья захватываю, голову его к груди прижимаю, как будто вдавить хочу. Судорожно за плечи хватаю, дрожу вся, истерика кроет. Понимаю, что не отпущу. Даже если угрожать станет. Даже если земля взорвётся. Даже если меня потом камнями закидают. Не смогу отпустить. Запах его в себя вбираю, надышаться не могу. И он меня обнимает, прижимается лицом к груди, дышит нервно, сквозь ткань горячим дыханием обжигает. Замерли, как приклеенные. Руки разжать боимся. Оба друг другом дышим. Одинаково больно и горько. Поровну эмоции распределяются. Голову от моей груди отрывает, в глаза заглядывает. Вижу, что его глаза тоже слезами наполняются. Наклоняюсь и в губы его целую. Он своим ртом этот поцелуй ловит. К себе на колени меня опускает, обнимает сильно, целует жадно. Остановиться не можем. Этот поцелуй нам обоим нужен, как спасательный круг. Он полностью мой, мне принадлежит, всей душой и телом. А я только для него. И больше в мире никого нет. Мы словно одни, посреди пепелища, которое сами устроили. Сидим на обгоревших углях, и пытаемся выжить.
Выдыхаю ему в губы, его дыханием наполняюсь, успокоиться не могу. От губ отрываюсь, лицо целую, подбородок, шею.
– Я люблю тебя.-яростно шепчу.– Я умру без тебя…– в плечи его сильнее руками впиваюсь, отпустить боюсь.– Пожалуйста, давай всё забудем… Заново начнём…
Сжимает моё лицо в своих ладонях, в глаза заглядывает. Вижу как ему этого хочется. Сам дрожит. В любимых голубых глазах горькие слезы застыли. Смотрит и молчит. Молчанием меня пугает до одури.
– Я не смогу…-выдыхает. Убивает без оружия. Самым жестоким способом. Похлеще серийных убийц. Ещё что-то сказать хочет, но не может. Слова в горле застревают. Скулы сжимает. Щекой дёргает.
Встаю с его колен, ноги подгибаются, не держат. Как это не сможет?! Я же могу! Вниз опускаюсь, утыкаюсь коленями в землю, дорогой костюм пачкаю. В глаза его с надеждой смотрю.
– Дан..– снова реву, ртом воздух глотаю.– Пожалуйста…– стою перед ним на коленях, как мишень для выстрела.
Отворачивается. Лицо от боли кривит, бутылку со стола берет, горькую водку в горло заливает.
Понимаю что всё. Ничего не исправить и не вернуть. На душе пусто становится. В голове тоже. Поднимаюсь на ноги, разворачиваюсь. Иду обратно к тропинке, сдохнуть хочется. Не вижу ничего перед собой. Мужики в костюмах следом идут. Где только прятались всё это время? Следят, чтобы я с собой ничего не сделала. А я жить не могу. Не то что желания нет, а просто физически не могу. Ноги сами собой к карусели привели. Достаю деньги из кошелька, не вижу сколько, выгребаю всё что есть, в руке зажимаю, контролеру протягиваю. Он что-то говорит в ответ, о том что это много, а я не слышу его. Вообще ничего вокруг не слышу. Никаких звуков. Деньги ему в руки вручаю и прохожу, сажусь на пластиковое
